Иосиф Бродский и Евгений Рейн на похоронах Анны Ахматовой. Комарово.
Смерть Анны Ахматовой 5 марта1966 года в подмосковном Домодедовском санатории была для всех трагической неожиданностью: «Почти не может быть...» Хотя она долго и тяжело болела, да и 76 лет — «возраст смертный». Сама она к смерти относилась без надрыва, мудро, по христиански воспринимая ее как завершение земной жизни.
Констатировавшая смерть врач вспоминала, что на груди у Анны Андреевны был большой нательный крест…
Кого когда-то называли люди
Царем в насмешку, Богом в самом деле,
Кто был убит — и чьё орудье пытки
Cогрето теплотой моей груди...
В санатории не положено умирать, поэтому тело Ахматовой спешно укрыли в каком-то подсобном помещении и в тот же день перевезли в больницу им. Склифосовского.
На утро 7 марта отслужили заочную панихиду в церкви Николы в Кузнецах.
Вечером 7 марта друзья и близкие собрались в доме Марии Сергеевны Петровых.
Похороны задерживались в связи с женским праздником.
Было очевидно, что смерть Ахматовой может вызвать новую волну поддержки опальной литературы. Начальство Московского отделения Союза писателей, по словам Владимира Муравьева, «вибрировало и тряслось». Со злой горечью он вспоминал: «Москва хорошо проводила великого русского поэта: обнаженный труп Анны Андреевны три дня лежал в подвалах морга — по случаю праздника Восьмого марта. Таковы были проводы, которые устроила Советская Россия. Достойные проводы. Именно это она от них и заслужила».
Власти боялись возможных «демонстраций». Люди по телефону оповещали друг друга о том, что прощание будет в морге больницы Склифосовского 9 марта, в десять часов утра.
Ефим Эткинд, специально приехавший на прощание из Ленинграда, сказал: «Наши потомки будут относиться к гонителям Ахматовой так же, как мы сегодня относимся к гонителям Пушкина».
Поднявшись на скользкие ступени, говорил Лев Озеров: «Завершилась большая жизнь Анны Андреевны Ахматовой. Начинается, уже началось её бессмертие». И в этот же день ее тело было оставлено в Ленинград.
Когда человек умирает,
Изменяются его портреты.
По-другому глаза глядят, и губы
Улыбаются другой улыбкой.
Я заметила это, вернувшись
С похорон одного поэта.
И с тех пор проверяла часто,
И моя догадка подтвердилась.
Journal information