Мне казалось,
что она будет жить вечно.
Было в ней что-то... не скажу мистическое, но что-то особенное, отделявшее ее от остальных людей. Она как-будто парила надо всеми. И в то же время была земная, доверчивая, близкая.
Я дружила с поэтом, а он дружил с Джуной. Она высоко ценила его стихи и даже брала у него уроки поэтики. Иногда мы втроем подолгу сидели у нее на кухне на Арбате, и они читали друг другу стихи. Последний раз я видела ее на похоронах этого поэта. Она стояла в сторонке и плакала...
Джуна, если она хотела, могла все - и стихи писать, и картины рисовать, и все у нее получалось так... как могло быть только ею сделано.
В ней была волшебная сила, безусловно. Она многим помогала и вытаскивала из болот тяжелых болезней. Но вот я запомнила ее поэтом. И художником.
Прощай, Джуна.
Journal information